Интервью Леонида Полежаева РИА «Омск-Информ»

"Накануне своего юбилея бывший глава региона дал обстоятельное интервью РИА «Омск-Информ», ответив на самые актуальные сегодня вопросы. Беседа продолжалась более двух часов, и за это время удалось обсудить самый широкий круг тем. Наш гость сразу предупредил, что не хочет «быть критиканом нынешних властей» и не стал говорить о политике. Что ж, воля именинника – это закон. Но и без политики разговор получился содержательным. Предлагаем вам самые интересные фрагменты беседы".

– Одной из главных тем в омских СМИ сейчас является реконструкция Любинского проспекта. Почему, на ваш взгляд, у омичей такая жесткая и отрицательная реакция на все планы застройщиков?

– Такая реакция для меня не новость. Я сталкивался с ней, когда принимал решение о строительстве Успенского собора. Тогда проводили пикеты, меня обвиняли, что уничтожаю парк. Люди привыкли воспринимать все как есть, им трудно отказывается от привычного уклада. Омичи более консервативны, чем новосибирцы или красноярцы. Это наша особенность. Когда строили Иртышскую набережную, люди устраивали пикеты. А сейчас по набережной гуляют, как будто так было всегда, и все довольны. Когда строили Центр художественной гимнастики, был такой скандал, что даже пришлось отказаться от забивки свайного поля. Сделали буронабивные сваи, хотя это дороже. С Концертным залом было проще, там рядом нет жилых домов. Успенский собор, метромост, набережная, «Арлекин» – везде были протесты, которые усиливались через СМИ. Предполагаю, это была форма протеста против меня лично. Инерция бытового мышления может отставать, через нее надо переступать, если хочешь что-то сделать. Помню, когда прокладывали в Таврическом газопровод по дну Иртыша, местные женщины говорили: «Он брэшет, який в той трубэ газ? Да никакого газа не будэ, бабы». Когда шла реконструкция областного онкологического центра, пациенты наблюдали в окно за стройкой. У них какая-то надежда появилась – достроят новый корпус, поставят новое оборудование, им будет спасение. После ввода нового корпуса выживаемость онкологических больных выросла на 30%. Я, когда закладывал какое-то здание, специально на свае писал дату окончания строительства, чтобы выбить у людей этот скептицизм.

– Считаете, реконструкция Любинского проспекта необходима?

– Без реставрации он погибнет. Здания, фундаменты там находятся в ужасающем состоянии. Насколько мне известно, Минкульт России проявляет инициативу по воссозданию в Омске Воскресенского собора. Это ключевой объект, без него реконструкцию «Омской крепости» вряд ли можно считать исторически достоверной. К сожалению, в центре Омска нет исторической и архитектурной доминанты, роль которой когда-то выполнял Свято-Ильинский собор (располагался на месте нынешнего памятника Ленину. – РИА «Омск-Информ»). Был бы там сейчас собор, центр Омска смотрелся бы совсем по-другому. Кстати, впервые я увидел фото Свято-Ильинского собора в книге «История Сибири». Я учился в сельскохозяйственном институте, когда Хрущев стал распахивать целину, насаждать кукурузу и бороться с «отсталыми», по его мнению, учеными-аграриями. Их портреты убирали из аудиторий (наш завхоз при этом даже руку сломал), а книги жгли во дворе института. Полтора десятка книг, в том числе «Историю Сибири», мне удалось спасти. Они составили основу моей библиотеки.

– Через полтора года Омску будет 300 лет. Как вы думаете, с чем город встретит свой юбилей? Паузы со строительством аэропорта, гидроузла, метро временные или когда-то закончатся?

– Омичи, как и все россияне, до сих пор живут в плену «праздничных подарков». К 7 ноября это сделать, к 1 мая – это сдать. Мы одной ногой еще в том времени находимся. Но аэропорт, гидроузел, метро – они не к юбилею. Они в принципе должны быть построены, если Омск претендует на статус современного развивающегося города. Если мы рассчитываем на какое-то геополитическое значение, во взаимоотношениях России с Центральноазиатском регионом, то должен быть международный аэропорт, и не только пассажирский, но и грузовой. Почему Липецку с населением менее 500 тысяч человек нужен международный аэропорт, а миллионному Омску – нет. Да, трудности возникнут в связи с кризисом, но эти объекты все равно надо строить. Лондонское метро 40 лет строилось. Сводить подготовку к 300-летию к идее строительства двух-трех крупных объектов не следует.

– А что тогда важно?

 – Важно подвести омичей к восприятию этого праздника через знакомство с историей Омска. Через популяризацию истории города, популяризацию имен. Омск жил до нас 300 лет, в нем жили выдающиеся люди, их трудами создавался этот город. От того, что мы построим объекты, мы не воссоздадим историю и значимость 300-летия города. Историческое восприятие нужно воссоздавать в головах омичей. И здесь большая роль принадлежит журналистам, писателям, историкам. Где все это на экранах телевидения? Зачем эти ток-шоу с обсуждением мелких вопросов? Давайте поговорим об исторической перспективе Сибири, Омской области. Омичи любят повторять: «Мы любим свой город!» Да не любите вы свой город. Если бы вы его любили, то так бы к нему не относились!

– 2015 год объявлен Годом литературы. Работа вашего фонда «Духовное наследие» тоже связана с литературой. Расскажите о планах.

– В нашей жизни много парадоксального. Объявляем Год литературы и тут же закрываем Книжную палату – главного популяризатора отечественной литературы. Литературу надо любить не один год в жизни, а всегда. Вопрос литературы, вообще культуры – один из принципиальных, особенно сейчас. Возможно, происходит разворот государства к литературе, к примеру, вернули выпускные сочинения. Помню, когда писал в школе сочинение, нам давалось четыре часа. А я написал сочинение за сорок минут, тема была связана с Пушкиным. Сегодня у книг очень большая конкуренция со стороны электронных носителей. Но в электронной книге нет запаха свежей типографской краски, нельзя полистать, посмотреть, что в конце. Если классическая книга пройдет мимо нынешней молодежи, то молодые люди многое потеряют. Работа нашего фонда связана, прежде всего, с книгой исторической. Я пытаюсь сейчас вернуться к некоторым забытым, малоизвестным темам. У нас, у русских, есть такое явление, как небрежное отношение к собственной истории. Хочу рассказать из своего опыта работы в Казахстане. Еду я один раз, кругом степь, и вижу у одного кургана скопление людей. Подъезжаю, спрашиваю, что такое? Они отвечают: «Мы ученые из Академии наук Казахской ССР. И мы нашли камень, на котором сидел Тамерлан». Спрашиваю, мол, откуда знаете? А на камне насечки особые. Кстати, этот камень и сейчас находится в музее Академии наук Казахстана. Можно по-другому на это посмотреть: народ по крупицам воссоздает свою историю, возможно, и мифологическую ее составляющую. Насколько мы небрежно относимся к своей истории, и насколько скрупулезно эти малые народы, у которых письменность появилась всего сто лет назад, выстраивают свою национальную мифологию. Через какое-то время она станет официальной историей.

– Что сейчас издаете?

– Мы интересную выпустили книгу об истории Омского кадетского корпуса. Совместно с фондом «Возрождение Тобольска» издали не менее интересную книгу по истории Тары. Я отхожу от стереотипа сухого монографического исследования. Наша цель – расширить исторические знания у более широкого круга читателей. Поэтому мы нашли правильный подход, начиная с книги о Кадетском корпусе. Через образы, воспоминания, не перегружая ее тяжелым наукообразным стилем. В свое время правительством Омской области были изданы полные академические собрания сочинений Достоевского, Бунина, Чехова. Проект с изданием Чехова тогда не довели до конца, но сейчас собрание его сочинений все-таки вышло. Мы открыли для омичей творчество Георгия Вяткина, самобытного сибирского писателя, трагически закончившего жизнь. Издание Вяткина натолкнуло меня на мысль раскопать старые омские издания 20-х годов прошлого столетия. В это время в Омске кипела бурная культурная жизнь. Не в одном Сорокине интерес, а в гораздо большей плеяде писателей, художников, артистов, творивших в Омске в эти годы. Совместно с фондом «Возрождение Тобольска» издадим к маю книгу «Сибиряки и Победа». Все говорят о вкладе сибиряков в Победу, но серьезного исследования об этом до сих пор не было. Материалов набралось на пять томов, хотя лимит – три тома. Приходится все это мелким шрифтом втискивать, ведь жаль выкидывать уникальные материалы, воспоминания.

– Сейчас предпринимаются попытки переписать историю. Взять хотя бы недавний инцидент, когда глава польского МИДа заявил, что концлагерь Освенцим освобождала не советская, а украинская армия.

– Ничего нового в этом нет. Из соображений «деликатности» мы в советские годы не затрагивали чувства наши «братьев» по СССР. Мы что, не знали о «зеленых братьях» в Прибалтике, о том, что вся Западная Украина в 50-е годы буквально воевала с частями НКВД? Все лагеря Казахстана были переполнены украинскими националистами. У меня в Казахстане на стройке работали тысячи полторы бандеровцев. У них потом родились дети, внуки, и они им передали свою версию истории. Что дивизии СС не состояли в том числе и из прибалтов и галичан? Эта советская «деликатность» аукнулась нам сейчас. Это очень серьезная идеологическая борьба.

– Что нужно, чтобы разрешить конфликт на Украине?

– Время. Выход из тупика, в котором находится Украина, есть. Время должно вылечить людей. Может, и реакция России не была бы столь болезненной, если бы не столь большая роль Украины в едином экономическом механизме, который достался со времен СССР. Западная часть СССР обладала мощным промышленным потенциалом и «уравновешивала» азиатскую часть страны. Понятна реакция России, если в естественное геополитическое пространство, сложившееся вокруг нашей страны, вторгается третья сила.

– Давайте сменим тему и поговорим о спорте. Боксер Алексей Тищенко рассказывал, что вы посетили его турнир.

– Фигура Тищенко не раскрыта в должной мере, так же как и выдающегося тренера по художественной гимнастике Веры Штельбаумс. Поэтому я и счел нужным издать о ней книжку. Вокруг Алексея Тищенко можно было создать ореол, который втянул бы в спорт множество мальчишек. Но у него нет своего певца, не будет же он сам себя пропагандировать. Турнир по боксу, который организовал Алексей, можно было бы раскрутить до серьезных масштабов. Двукратный олимпийский чемпион Алексей Тищенко должен быть символом. Так же, как и Женя Канаева. Должны быть какие-то символы в спорте, вокруг которых складывается общественное мнение, втягиваются в эту орбиту новые люди.

 – Вы следите за игрой «Авангарда»?

– Какие-то проблемы в команде есть, может быть, причина неровной игры – травмированность игроков. Тем не менее у команды есть потенциал, и руководство ищет какие-то схемы. Сумманен – человек демонического склада, но он тонко чувствует хоккей, в этом ему не откажешь.

– Как вы относитесь к идее проведения в Омске Кубка Первого канала?

– Омску нужно проводить как можно больше российских и международных соревнований, чтобы понять статус города. Если удастся заполучить Кубок Первого канала – это будет большое дело. Любые соревнования нужны. Они вызывают большой зрительский интерес, придают статусность городу. Десять тысяч болельщиков придут на трибуны. Многомиллионная телевизионная аудитория играет свою роль. Омск всплывает из небытия на географической карте страны, когда омские соревнования попадают в телеэфир. Почему бы в Омске не провести Кубок мира по художественной гимнастике? Разве омская гимнастика не заслужила этого? Омские тренеры разве не заслужили этого? Разве Евгения Канаева и целая плеяда омских гимнасток не заслуживают того, чтобы в Омске провести если не чемпионат мира, то хотя бы этап Кубка мира. За это нужно бороться.

– Если бы все можно было «отмотать» назад, Вы бы также прожили жизнь?

– Cчитаю, что взял от судьбы по максимуму в плане того, что смог самореализоваться, многое создать, построить. Я не искал легких путей. Не остался в Омске, хотя у меня была семья. Почти все однокурсники пытались «зацепиться» в Омске, чтобы не послали в отдаленные места. Я сам распределился в Казахстан. Никогда не задавал вопросов начальникам – сколько буду зарабатывать, где буду жить. Всю мою карьеру мне доверяли провальные дела. Очень сложно работать после успешного предшественника, тогда ты не стараешься законсервировать то, что было при предшественнике. Берясь за провальное дело, ты проявляешь себя, свою жизненную философию, создаешь что-то с чистого листа. Я стал управляющим несуществующей организации – мне дали два листа штатного расписания, а дальше нужно было набирать людей и начинать работать в голой степи. Затем был трест «Иртышканалстрой», разваленный донельзя, в котором нужно было наводить порядок. А дальше все идет само по себе, не нужно приобретать влиятельных знакомых, специально думать о карьере. Тебя самого найдут, надо же, чтобы кто-то делал работу.

– За 20 лет вашего губернаторства многое сделано. Чем особенно гордитесь?

– Главное, удалось сохранить потенциал региона – научный, хозяйственный, провести регион через ад девяностых годов, чтобы здесь все не развалилось полностью. Сейчас все ахают, когда цена на нефть упала ниже 50 долларов. А в 1990 году она была 6 долларов. Думаете, легко было работать в таких условиях? Мало кто знает, но Омская область почти четыре года платила пенсии из бюджета Пенсионного фонда Ханты-Мансийского округа, потому что в Пенсионном фонде Омской области не было денег. Это было волевое решение, принятое Черномырдиным и Сосковцом после нашего обращения. Тогда это спасло ситуацию. Провести омский корабль через эти рифы, чтобы он не сел на мель, не развалился, считаю, заслуга не только моя, но в большей мере команды людей, которая меня окружала. У нынешнего кризиса и 90-х годов общее – только падение цен на нефть. Нет уже надежд на Запад, на его помощь. За время высоких цен на нефть мы привыкли жить, как в теплой ванне. Все это заканчивается. Этот кризис заставит нас диверсифицировать экономику, хотя сделать это получится не сразу. У нас же как – пока жареный петух не клюнет... Пока до Москвы отступление не дойдет, побеждать не начнем...

– Как получилось, что вы со стройки пришли в политику?

– Когда мы приехали в Омск, смотрим с женой телевизор, а там показывают митинги демократов первой волны – Минжуренко, Казанника, других. Говорю жене: «Они же разрушат все». Жена отвечает: «Ты же не строил здесь ничего, какое тебе дело?». Я говорю: «Ну в другом регионе же строил, если бы там начали разрушать, мне было бы неприятно». Так что я не хотел заниматься здесь политикой, я назанимался ею в хитроумной Азии. Но пришлось.

– У вас сейчас появилось больше времени для неделового общения с людьми, поездок. Как далась смена работы?

– Годами работая в условиях постоянного стресса, выходить из этого режима сложно. Я, когда еще был губернатором, в шутку говорил сыну: «Ты, как врач, подготовь мне методику, как подготовиться к этому переходу». На самом деле, надо стараться не менять ничего в режиме, загружать себя. Фонд «Духовное наследие» – это моя работа, на полставки я не ушел. Ко мне приходят люди, я им не отказываю во встрече. Самое главное, мне эта новая работа интересна. Что сохранился ко мне интерес людей после отставки – это я с удовлетворением отмечаю. Не было у меня и разочарований. Я сразу знал, кто будет со мной здороваться, а кто нет.

– Вы сегодня поддерживаете отношения с Нурсултаном Назарбаевым, другими политическими лидерами?

– С Назарбаевым мы ровесники, правда, он на пять месяцев моложе меня. Когда-то я гордился этим преимуществом в возрасте, ведь на Востоке уважают возраст. Ну это в порядке шутки. Поддерживаю отношения с Мацуевым, Спиваковым, Гергиевым, художником Ильей Глазуновым. С Михалковым мы знакомы, но не поддерживаем отношения, мы разные люди.

– За киноновинками следите? Например, сейчас идет дискуссия вокруг фильма «Левиафан» Андрея Звягинцева.

– Что вы прицепились к этому «Левиафану»? Вы что, ничего из показанного в фильме в жизни не видели? Фильм не смотрел, но читаю о полемике вокруг него. Мне это напоминает советские времена. Ну что антисоветского было в романе «Доктор Живаго» Пастернака? Ну что Звягинцев открыл нового в «Левиафане»? Пьяных мужиков и разрушенных деревень не видели, что ли? Жулика мэра и лукавого архиерея не видели, что ли? Нам сказка нужна, что ли? Или боимся, что в Европе о нас плохое впечатление будет? Да не увидят на Западе этот фильм, не интересен он им. Я недавно три недели был в Европе, каждый день включал телевизор и не увидел ни одного сюжета из России и даже с Украины. Мы сами себя боимся и выдумываем, что дискредитируем себя.

БЛИЦ

– Какие качества Вам импонируют в людях, какие не приемлете?

– Нравится честность, искренность, понятность, обязательность. У меня обостренное чутье на людей, может, в чем-то чрезмерное, и порой бываю необъективен. Ошибки в людях у меня были, но нечасто. Я и сам был к себе очень требователен, эта внутренняя самоцензура во мне сильно развита, учитывая, из какого времени я родом.

– Какое событие для вас было главным в прошлом году?

– У меня родился второй внук. А когда внук был один, он уже начал понимать, что я им слишком дорожу, и этим начал пользоваться. Хотя я в основном занимаюсь воспитанием внука, живущего в Москве, по скайпу. Я мало уделял внимания воспитанию собственных детей, из-за загруженности на работе. И полностью доверил этот вопрос жене. Но я заметил, что детей воспитывало их наблюдение за мной, как я работаю, с какими людьми общаюсь, что обсуждаю.

– Ваши любимые города в России и за рубежом?

– Из российских городов, кроме Омска, больше всего знаю и люблю Санкт-Петербург. Еще с 70-х годов я там часто бывал, ведь почти все водохозяйственные проектные институты находились в Северной столице. Были времена, когда я знал его больше, чем Омск. В Европе не могу выделить какой-то город. Вот Мадрид мне нравится. Есть в нем что-то русское. Есть, наверное, какая-то незримая связь у русских с испанцами.

– Как проводите свободное время? Есть у вас хобби?

– Фонд «Духовное наследие» – это и моя работа, и хобби. Поэтому я и счастлив. Других хобби нет. Я не рыбак, зачем мне сидеть на льду, карася этого ловить? На лыжах кататься – холодно, в шахматы играть – партнера надо искать.

– Почему фонд назван «Духовное наследие»?

– Это исторически сложилось с того времени, когда под таким названием был создан фонд для воссоздания Успенского собора. Я возглавлял его попечительский совет, но руководителем не мог быть, так как мне, как губернатору, закон не позволял занимать другие должности. Виктор Степанович Баженов был «местоблюстителем». А с 2012 года фонд просто продолжил работу в другом качестве.

– Ваши пожелания читателям РИА «Омск-Информ».

– Желаю, чтобы вы свою аудиторию наделяли глубокой информацией, не сваливаясь в желтизну, бытовуху. Омичам, вашим читателям, желаю, чтобы осознанно выбирали, что смотреть, что читать, кому верить. И чтобы верили вам.

РИА «Омск-Информ»


Read 22537 times

The Tennessee Titans have rescheduled practice so they can watch the first eclipse to grace the continental United States in 38 years. Elvis Dumervil JerseysThe Baltimore Ravens prefer to watch film.

During the peak time to see the cosmic event, Joe Flacco Jerseysthis Monday, the Ravens will be sitting in meetings.

Ravens coach John Harbaugh asked Saturday whether the eclipse could be seen in Maryland. A reporter told him that the sun will be 80 percent covered by the moon.

"Eighty percent? It's not 100 percent here?" C.J. Mosley JerseysHarbaugh said with a smile. "We're chasing perfection here."

If the Ravens were to do something, the team would need to find a lot of protective glasses.

"I don't want to blind anybody," Harbaugh said.

To put it in perspective, Dennis Pitta JerseysHarbaugh was in high school and general manager Ozzie Newsome was in his second year as a Cleveland Browns tight end when the last eclipse could been seen by the entire United States.