О фильме «Первый»

 В составе небольшой делегации гостей из Павлодара, в основном коллег Леонида Полежаева, я был 29 октября в зале омского театра Драмы, где состоялась премьера документального фильма «Первый».

Показ предваряла краткая церемония вручения ему свидетельства Почетного гражданина Павлодарской области Республики Казахстан. Видно было, что он немного волнуется. Было от чего – Леонида Полежаева признали Почетным гражданином страны, в которой он не живет уже 30 лет. Что же нужно было сделать человеку такого, чтобы народ другой, суверенной страны решил сохранить его имя в своей памяти? Ответ нужно искать в далеких 60-х годах прошлого века, когда десятки тысяч людей, инженеров, строителей, агрономов, шахтеров, металлургов, энергетиков, машиностроителей из разных концов необъятного Советского Союза оказались в эпицентре огромной строительной площадки вокруг небольшого города Павлодар. Здесь одновременно возводились и огромный тракторный завод, и химический комбинат, и алюминиевый завод, и завод ферросплавов; крупнейший в мире угольный разрез «Богатырь» и, конечно, река жизни – канал Иртыш-Караганда. Это был образец создания крупного промышленного комплекса, характерного для советской экономики 60-70–х годов. Это было время, когда для способных и талантливых людей существовали любые социальные лифты: горизонтальные, вертикальные. Это были годы необыкновенного интернационального единения, вызванного оттепелью 60-х годов.

Мы все были шестидесятники, нам принадлежало право последнего порыва энтузиазма советской страны. Фильм возвращает нас к этим годам, герой фильма мало говорит о личном вкладе, личном успехе, здесь он, скорее свидетель событий. Но мы, его коллеги знаем, что это не так: Леонид Полежаев везде, начиная от своего первого строительного участка и кончая должностью начальника строительства уникального сооружения, был знаковой фигурой. Человек одаренный свыше, он был успешен во всем, за что бы он ни брался, будь то строительство, хозяйственная деятельность или перо писателя. Человек дела, смелый инженер со стремительной карьерой. В своей ответной речи к залу он вспомнил, как в декабрьские дни 1986 года он поставил весь свой успех на карту, встав на сторону восставшего студенчества, не дав пролиться крови на улицах Караганды. Это был его политический выбор, но мне думается, что, прежде всего, это был выбор человеческий. Он понимал и чувствовал начало тектонических изменений во всей стране. Его решительный отъезд из Казахстана как раз был связан с желанием быть полезным у себя на малой родине.

Мы не потеряли связи и внимательно следили за его первыми шагами в Омске, они и здесь были заметными: он энергично взялся за модернизацию водного хозяйства Омской области. Трудно сказать, что было бы, если он остался в профессии. Наверное, мог бы появиться канал Иртыш-Омь, и эта река не была такой жалкой, был бы гидроузел на Иртыше, который бы регулировал сезонный баланс реки, и конечно, работал бы в Таврическом завод «Фрегат», да много чего еще, что он задумывал, о чем порой рассказывал нам. Но случился 90-й год и он оказался во главе Омской области. В фильме Леонид Полежаев говорит об этом иронично и эмоционально, подчеркивая, что многие люди, особенно члены партийного актива и вовсе не хотели никаких перемен. Для него же это было ново, общественный и политический климат Омска резко отличался от климата шахтерской Караганды, и нужно было учиться дышать в этой атмосфере. Глядя во время фильма на него, его жену, сына, я хотел представить, о чем он думает сейчас, о чем думает его жена, которая  вместе с ним прошла весь путь от студенческой аудитории до взгляда на экран в этом зрительном зале. О чем думает его сын, сын первого омского губернатора, который не стал удачливым бизнесменом или акционером какого-то банка, а работает врачом, через руки которого каждый день проходят десятки больных, страдающих, зачастую обреченных людей. Я хотел представить себе, что думает об этой маленькой семье Омск, город, которому зачастую члены этой семьи были вынуждены отдавать больше внимания, чем друг другу. Что согревало их души кроме собственного внутреннего тепла? Возможно, сознание доверия, то, что Леонид Полежаев избран народом.

Многие годы мы в Казахстане следили за его работой. В Павлодаре были доступны омские телеканалы, мы выписывали или нам присылали омские газеты и журналы, у нас много в городе людей, ранее живших неподалеку, из уст которых мы знаем об особенностях политической атмосферы в Омске. Избирая его губернатором, народ доверялся только ему. Но видимо в Омске существовал другой слой народа, которого масштаб и стиль его деятельности никак не устраивал. Его цепляли с обеих сторон: справа – так называемые демократы, слева – псевдокоммунисты. Дескать, везде в России хорошо, все процветает, только в Омске все плохо и только потому, что у власти Полежаев. Со всем этим надо было не только жить, но и, сохраняя спокойствие, вести дело, и искать где-то силы. Он знал, где их находить, мы помним это по стройкам. Он не гнушался опускаться в самые «низы» людских профессий, умел говорить с омичами на равных и без лукавства, а главное не обманывал. Поэтому люди отдавали ему голоса на выборах и никакие политтехнологии не помогали его конкурентам. Не все, но что-то из хронологии тех лет проходит на экране. Он не рисуется, не подбирает слова, не предает себе искусственной значимости. Он просто живет и продолжает откровенно разговаривать с нами. Его не одевают стилисты, его лицо не приукрашивают визажисты. Он естественен в своем поведении и в своих мыслях. Он порядочен в оценках деятельности своих предшественников и последователей. Видно, что его отношение к людям – это собственный взгляд, а не зеркальное отражение отношения к нему самому.

Помню, в 2010 году страшным эхом до нас долетело что в Омске «Полежаев умер». Это случилось за 2 года до завершения его полномочий. Слух был почти официальный, распространили его, когда губернатора не было в области, чтобы он не смог быстро отреагировать. В фильме, когда он рассказывает об этом, заметна досада. Я вновь перевожу взгляд от экрана на лицо его жены, сына – они спокойны, они пережили и это. Омск, кажется, тоже пережил это спокойно, ни скорби, ни радости – так просто, новостной эпизод в скучной жизни. Также равнодушно пережили разгром его команды, молодых способных людей, которых он по крупицам собирал и «натаскивал» в работе. Кто бы не дрогнул от этого, кого бы не задело подобное вероломство, тем более на его Родине, ради которой он отказался от всех казахстанских перспектив. Я хорошо знаю, какое к нему отношение сейчас здесь.

Фильм подходит к концу, на экране крупным планом лицо его младшего сына. На вопрос журналиста, как себя чувствует семья, он говорит: «Ничего не изменилось. Отца по-прежнему уважают, а жизнь его стала чуточку спокойнее». Он действительно спокоен, мы, его друзья, видим это. Он нашел себе дело, оно ему нравится. Он пишет и издает книги об истории его родного Омска, он возвращает к жизни и короткой памяти людей события и судьбы выдающихся сибиряков, омичей. Он соединяет время разорванное смутами, революциями, политическими догматами в одно целое историческое полотно. Казалось бы, это совсем не его дело: но так может думать тот, кто его не знает. Мы же знаем, что в этой жизни он неравнодушен ко всему.

Я обратил внимание, что во время просмотра в зале стояла необыкновенная тишина. Что думали эти незнакомые мне люди, глядя на экран? Потом, уже в коротком общении, кто-то стал говорить о том, что «Такого Полежаева Омск не знает». Что на это скажешь? Не знали или не хотели узнать? Видимо, Леонид Полежаев не зря пожелал собравшимся перед просмотром найти в фильме что-то новое, что добавило бы шероховатостей к «отшлифованному образу антигероя» из омских СМИ. Я убежден, что этот человек был и остается хранителем многих нравственных и человеческих достоинств. Мы выразили благодарность автору фильма Шкириной Татьяне Петровне. Нам показалось, что она делала этот фильм не со знанием и умением журналиста, с применением разных эффектов, как это часто бывает, она делала этот фильм, зная о ком и для чего, делала его всем своим сердцем. Мы не удивились, когда узнали, что она родилась и росла в Павлодаре. Фильм ее несомненный, творческий успех, какую бы реакцию у кого-либо он не вызывал.

Душевный подъем и тепло, которые мы, казахстанцы, обрели после общения и просмотренного фильма, убедили нас в том, что нам не нужно делиться с кем бы ни было своим отношением к личности Леонида Полежаева. Он был и остается нашим, как когда-то сказал его друг и коллега по работе в Караганде Президент страны Нурсултан Назарбаев: «Леонид Константинович Полежаев – наш человек». Наш в памяти живущих и в памяти тех, кто останется после нас.

Кенеш Сагинбаев, инженер-строитель

Read 13940 times

The Tennessee Titans have rescheduled practice so they can watch the first eclipse to grace the continental United States in 38 years. Elvis Dumervil JerseysThe Baltimore Ravens prefer to watch film.

During the peak time to see the cosmic event, Joe Flacco Jerseysthis Monday, the Ravens will be sitting in meetings.

Ravens coach John Harbaugh asked Saturday whether the eclipse could be seen in Maryland. A reporter told him that the sun will be 80 percent covered by the moon.

"Eighty percent? It's not 100 percent here?" C.J. Mosley JerseysHarbaugh said with a smile. "We're chasing perfection here."

If the Ravens were to do something, the team would need to find a lot of protective glasses.

"I don't want to blind anybody," Harbaugh said.

To put it in perspective, Dennis Pitta JerseysHarbaugh was in high school and general manager Ozzie Newsome was in his second year as a Cleveland Browns tight end when the last eclipse could been seen by the entire United States.